[Diletant]

Сейчас просто "зафиксирую" то, что рассказывала уже сотню раз разным людям. Но просто "чтоб не забыть"... Потому что, оглядываясь назад, понимаю, что забываются не только незначительные, но и эпохальные события. Или помнятся не так, какими они были на самом деле. И вот для этого "самого дела" записи в дневнике великая вещь! Сколького я не помню, что у меня здесь написано! Не вообще, а именно, про меня же! А ведь дневнику-то всего-ничего пять лет еще не стукнуло!
Так что подставим подпорки под девичью память.

Букв на самом деле достаточно много

Всё началось в понедельник и закончилось в четверг одной недели. В понедельник и даже во вторник жизнь моя текла как обычно, и я ни о чем не подозревала.
В понедельник раздался звонок сотового телефона. Номер московский. "Здравствуйте, с вами говорят из отдела аспирантуры Института проблем управления. Вы у нас прикреплены к совету. Скажите, пожалуйста, где вы живете?"
В Ростове-на-Дону, сказала я, недоумевая. Там ведь в бумагах всё написано!
"А-а-а... Жаль", — протянул голос по ту сторону трубки. "А мы хотели предложить вам работу у нас... Ну, тогда извините..."
"Ага. Мне тоже жаль", — только и сказала я.
И практически тут же о звонке забыла.
Во вторник однако мне позвонили с того же номера. Причем позвонили так неудобно: я была в книжном магазине, и сколь ни пряталась между полок и стеллажей, косились на меня как на ненормальную.
Та же самая женщина, Людмила Михайловна, сказала, что она понимает, что живу я не в Москве, но не хочу ли я всё равно поработать в ИПУ. Мне до лета предоставят общежитие.
Предложение это, надо сказать, сильно меня ошарашило. И я сказала, что конечно я не отказываюсь, но мне надо "крепко подумать", и согласиться вотпрямщас я не готова! И когда мне нужно дать ответ?
Она сказала, что думать мне можно меньше недели.
Так закончился вторник.
К вечеру вторника я была изрядно озадачена…
К середине среды выяснилось, что это программа РАН для молодых ученых: Академия наук выделяет ставки в Институтах РАН, куда по конкурсу принимают молодых ученых. Для этого нужно собрать кучу документов. Но. Есть одно но! Молодым считается кандидат наук до 35 лет и доктор до 45. Т.е. я уже давно не молодой.
Но, типа, попытаться можно...
К вечеру среды выяснилось, что пытаться тут нечего. Что отдел аспирантуры совершил большую промашку, и что ни по каким параметрам я не могу участвовать в этом конкурсе.
(Я расстроилась и вздохнула спокойно одновременно).
А днем в четверг оказалось, что поскольку "машина завертелась", и "заинтересованные люди заинтересовались", меня готовы взять и так! Без всякой программы РАН!
================
Решающим обстоятельством, видимо, стало то, что у меня не было времени на размышления.
...
Вот, как всегда я вспомнила историю ни к селу ни к городу.
Когда я еще училась в школе, у меня был платонический ухажер.
Он умер уже... Давно...
Жил он в соседнем дворе. Был лет на 10 меня старше. Был он единственным сыном в семье. И видимо не складывались у него отношения с женщинами... И он за мной не то что бы волочился, но я находилась под его назойливым вниманием несколько лет подряд... Меня это очень угнетало, но речь сейчас не об этом. А о том, что как-то раз шла я из школы через парк (училась я классе в девятом), и вдруг начался ливень. А в парке у нас был Зеленый театр с широченными ступеньками и огромной крытой колоннадой. И я укрылась там. И как назло там же оказался и этот мой ухажер с зонтиком. И он тут же завел со мной разговор.
А я страсть как не люблю, когда при разговоре ко мне приближаются вплотную. Я начинаю задыхаться. Совершенно физически — про морально вообще молчу.
И вот, он именно начал приближаться вплотную, я начала отступать. И отступала до тех пор, пока не влипла в очередную колонну. И там уже деваться было некуда, я выдержала шквал душевных метаний и исканий.
"Жениться, говорил он, можно лишь так: в омут головой. В омут, и с головой! В омут! По-другому нельзя... Не получается по-другому. Вы согласны со мной?"
Я вестимо соглашалась. Это уж потом я поняла, что великий Гоголь сформулировал это куда как лучше. Иван Федорович Шпонька всё уже давно сказал!
„Как, тетушка!“ вскричал испугавшись Иван Федорович. „Как, жена! Нет-с, тетушка, сделайте милость... Вы совершенно в стыд меня приводите... я еще никогда не был женат... Я совершенно не знаю, что с нею делать!“
Как-то извилисто ведет меня мысль. Сейчас всё-таки дорасскажу про этот свой "условный роман", а потом вернусь, к чему вела.
Про "в омут с головой" я выслушала стоически, но дождь всё не кончался... И я вынесла еще где-то получасовую пытку чтения мне стихов. Стихи были очень, очень надрывные. От чтеца дико воняло луком, но деваться мне было некуда — к колонне меня приперли намертво... И я, не слишком искушенная в такого рода поэзии, чтоб уж хоть что-нибудь сказать, спросила: "Это Лермонтов?"
"Это Надсон!" — ответил он с такой досадой, что я поняла, что сильно рухнула в его глазах.
И потом жизнь всё время поворачивалась к нам таким боком, что каждый раз, сама того не желая, я рушилась в этих глазах всё ниже. Хотя он не ослаблял своего пристального ко мне внимания.
Последней каплей было вот что. Когда я была курсе на втором университета (а это были едва-едва постсоветские времена. Времена карточек, когда не было вообще ничего), у нас на соседней улице стоял пивной ларек. Изредка туда привозили пиво. И тогда весь район мужиков выстраивался туда в очередь.
Как-то раз у меня в гостях было полно народу одногруппников. И тут бац! Привезли пиво! И мы вывалили туда в эту самую очередь втроем или вчетвером с первыми попавшимися емкостями: молочным бидоном и кастрюлей. Было это лютой зимой. Мы были прямо в домашних тапочках (чтоб успеть) и больше напоминали банду беспризорников.
И вот в этой-то очереди меня и увидел мой воздыхатель.
А надо сказать, что выглядел он как Блок. Один в один. То есть внешность имел романтическую и декадентскую... На голове его был каракулевый пирожок, пальто его было с каракулевым воротником… И смотрел он на меня с невыразимой мукой...
(господи, только теперь мне стало за это стыдно). Тогда же я испытала немыслимое облегчение освобождения. И таки-да освободилась...
Ну, вот.
А историю я вспомнила исключительно из-за максимы "в омут и с головой".
Только так наверное и можно принимать смысложизненные решения.
И именно так мне и довелось его принять...
И я поражаюсь своему личному Демиургу – Людмиле Михайловне. Надо же было ей так драматично ошибиться… А ведь, говорят, она очень опытный работник, и никогда так не ошибалась...