Несколько дней назад решили сходить сегодня на выставку Серова.
Такое впечатление, что вся Москва решила сделать то же самое. Ну, или значительная ее часть. Без малого два часа провели в очереди. И притом, что погода была в общем хорошая, я замерзла, как цуцик.
Не отмерзла ни на выставке, ни теперь дома. Буду пытаться поправить это дело коньяком.
Но что-то я не о том...
Выставка фантастически прекрасная. Какие у него светлые картины! Я ходила и вспоминала Коровина с его жизнелюбием. Не совсем в тему, конечно, но отчего-то... Серов не такой. Просто его картины светятся. Этот свет озаряет всех, — даже тех, чьи портреты писались, казалось бы, в темных помещениях. Не знаю, как это словами передать, но увидеть ничего не стоит.

Из особо прекрасного (о, я не буду писать про Девочку с персиками, или Похищение Европы, или Иду Рубинштейн и Ермолову. Даже про Мику Морозова не буду... Ну и вообще... Это как раз то, что не слишком, или совсем не известно).

Портрет А. И. Абрикосова. 1895

И подпись под ним:
Любой хороший российский художник по версии официального искусствознания должен быть образцом скромности, честности и других лучших моральных качеств. Однако Серов, кажется, не был таким занудой, каким его представляют составители подписей к картинам в Третьяковке, и обладал завидным чувством юмора. Например, его ученик Николай Ульянов вспоминает, что знаменитый предприниматель и благотворитель Абрикосов часто устраивал перерывы между сеансами позирования и «уходил завтракать в готическую столовую, откуда доносился запах еды и звон посуды, а затем выходил и по-ученому вел разговоры о Рафаэле». Серов в ответ на это написал герою письмо следующего содержания: «...Если Вы будете еще иметь дело с нашим братом живописцем, то советую Вам поступать так, как принято в “хороших домах”. Во время обеда некоторые господа сажают художника к себе за стол, а некоторые, которые попроще, отсылают его на кухню к прислуге, а голодного не отпускают».