На плечах гигантов, на спинах электронов
Рефлексия третьего рода
читать дальшеЭтот длинный-длинный стих я знала в детстве наизусть. Ежели кто так молод, что это уже не его детство, прочтите целиком! Не пожалеете.
Но речь тут не о парне, а обо мне.
Даже не знаю, с чего начать.
Начну вот с чего. Я всегда страдала оттого, что у меня нет никакой гражданской позиции. Никакой. И всегда завидовала людям, у которых она есть.
Просто лютой завистью. И если я попадала в критическую ситуацию – ну, хоть сколько-нибудь, когда требовались какие-то действия, и бездействие приравнивалось к одному из них, – я всегда выбирала бездействие… Причем, не пассивно, а весьма активно. Внутри меня прокручивалось целое дерево событий: а если я так, то получится так, а потом вот так, а если я эдак, то последствия будут такие и такие, а если так, то вообще непредсказуемо. И в итоге никогда, просто никогда я ничего не делала…
Такая вот у меня была жизненная позиция. И каждый раз я себя ругала почем зря. Обзывала инфантильной тряпкой и амебой, но это не помогало.
Вот, за примерами далеко ходить не надо. Сегодня мы играли в теннис с мальчиками-коллегами. Вчетвером. Два на два. И бедный был тот, кто был моим партнером. Потому что видя мяч, я сразу старалась отскочить от него как можно дальше, чтоб партнеру было удобно бить. А если он не добегал… притом что я была рядом… ну, не судьба, значит…
Короче, мальчики очень интеллигентные и добрые. И они меня не тронули. Больше я, пожалуй, не пойду.
Но устала я знатно. Два с половиной часа мы играли. И пока играли не на счет, я всё же бегала за мячом быстро, хоть и с переменным успехом. И к маршрутке я подходила уже с подволакивающимися ногами.
Ну а теперь: та-даммм. То, ради чего я это всё и пишу!
Мне удалось проявить сегодня гражданскую позицию! В полной мере!
Значит, заползаю я в маршрутку на последнее свободное место. Газелька набита. Я сижу сзади, где сиденья друг напротив друга. Напротив меня сидит тетя-барышня – ну, или моя ровесница или старше ненамного. И роется в сумке. Очень энергично.
И кричит через весь салон: позвони мне.
Мужчина впереди салона делает круглые глаза. Она кричит еще громче: позвони мне, я не могу найти телефон. Мужчина (истинный буддист) пожимает плечами, всем видом демонстрируя, что звонить он не собирается, и пререкаться тоже не собирается.
Тетя-барышня продолжает рыться в сумке и двух огромных пакетах, которые стоят у нее в ногах. Скоро они выходят. Еще минут через пять в салоне начинает громко звонить телефон. Я думаю, что это у другой моей соседки напротив, но она к звонку совершенно равнодушна. Явно не ее телефон звонит. И она тоже скоро выходит. Заходят новые люди и садятся рядом и напротив, и тут я замечаю на полу под противоположным сидением чехол с телефоном.(И тут вся жизнь пронеслась у нее перед глазами.)
Я думаю: что делать:
а) не делать ничего (и это самое разумное, и так я делаю всегда: ну, кто мне виноват, что я такая приметливая, – потеряли телефон, – значит, так тому и быть, кто-нибудь найдет);
б) поднять и отдать водиле (весьма спорное решение. Вряд ли этот телефон, даже если его будут разыскивать у водителей, попадет к хозяевам);
в) поднять и посмотреть, а чего там за телефон: девочка вот давно айфон хочет, а вдруг прямо такая удача в руки )))));
г) поднять и самой искать хозяев.
Мысль (г) я отметаю с негодованием, говоря: мало тебе своих проблем, что ли? Вот только не хватало еще разыскивая хозяев попасться на краже телефона, что с моими способностями весьма реально.
И это опять-таки моя спонтанная реакция.
И что? И я поднимаю футляр, достаю телефон – очень навороченный коммуникатор с мильёном кнопочек, снимаю блок кнопок (еле-еле) и вижу последний непринятый звонок от абонента Милый* (здесь будет лирическое отступление потом).
Я звоню Милому, и весь состав маршрутки, уже успевший полностью поменяться и не застать сцену поиска телефона, смотрит на меня как на распоследнего юродивого. Говорю: я продолжаю ехать в маршрутке, из которой вы вышли. У меня ваш телефон. Давайте договоримся о месте и времени: где и когда его вам отдать. Короче, договорились через час у метро Юго-Западная, но как-то долго не могли прийти к консенсусу…
И вот, иду я к метро Юго-Западная. 22.30. Кушать хочется. Пить хочется. Ноги после двух с половиной часов игры в теннис предательски дрожат… Встречаюсь с товарищем. Отдаю ему телефон. Он спрашивает, чем он мне обязан. Я отвечаю, что ничем. И на этом мы расходимся. И вот самое страшное началось, когда я шла домой. Рефлексия напала не то что бы неожиданно, но как-то особо садистски. И просто порвала меня на части.
Во-первых, я подумала, не есть ли проявление слабости и самоуничижения ничего не попросить взамен. Раз уж я что-то делала, что мне было в общем физически нелегко (доковыляла не жрамши до метро), то почему бы это не могло быть оплачено? Т.е. не согрешила ли я против себя самой? На это тут же нашелся ответ, что типа, мозги мои, промытые советской идеологией, сверху промылись буржуазной. А ничего такого зазорного в том нет, чтоб сделать хорошее дело просто так.
Но поэта далеко заводит речь. И дабы не растекаться по древу, приведу разные доводы в виде плана (как на ЕГЭ по обществу).
1. Есть притча про то, как человек умирает, и соответственно, Небесная Канцелярия начинает взвешивать все его хорошие и плохие поступки, чтоб знать, куда его дальше отправить. И самым хорошим, — тем, чем он всю жизнь гордился, был перевод старушки через улицу и даже спасение ее из-под машины. Дословно конца не помню, но мораль приблизительно такова, что старушка была записным киллером и загубила после этого еще не одну жизнь. Так что типа нам не дано предугадать. Хорошее дело или нет — никто не знает...
2. Тогда я подумала, что если они злодеи, пусть этот случай будет им примером, что типа, не все в мире злодеи. Но тут же осадила себя: по такой классификации мир можно разделить на злодеев и лохов и причислить меня ко второй категории. Что более лестно, я не знаю.
3. Потом мне пришло в голову, что ответ мира на любой поступок редко бывает адекватен, и если я вернула телефон, то это не значит, что мне тоже когда-нибудь вернут. А вот что тут же по башке шибанут – запросто. И услышав шаги за спиной, я придала себе ускорения.
4. Потом я сказала себе, что я ведь не затем отдавала телефон, чтоб мне когда-нибудь тоже отдали, а просто так. Потому что ну что еще можно было сделать в такой ситуации.
5. И вот тут мне пришло в голову самое оскорбительное. То, что очень хорошо описано у Быкова в «Списанных». Для некоторых людей такие вот «добродетельные поступки» (правда, он про благотворительность писал, но разница невелика) нужны только для того, чтобы почувствовать собственную значимость. Более того, почувствовать себя хорошими. Т.е. это эгоизм чистой воды и ни грамма альтруизма в нем нет. И благородства тоже. Сплошные низменные чувства.
Вот на этом я и дошла до дома. И стала готовить ужин. И вожделенная еда зарубила рефлексию на корню.
Но проблемная область очерчена. Думаю, хороший я человек или плохой. И склоняюсь к тому, что хорошие люди о таком не думают. А коль думают, значит они не хороши…
Вот, процитировал же как-то Хранитель печати: «делай добро и бросай его в воду». Нельзя что ли его вообще материализовать от греха подальше?
*А насчет сноски и «Милого» – уже давно над этим думаю. Что будет, если потеряется мой телефон? Муж у меня записан как «Илья», дочь как «Полина» – ординарные контакты среди сотни других. Я тоже у мужа записана «Люсей». )))
Нашим телефонам найти нас будет не так уж просто…
Что делать, ума не приложу. Написать что ли в скобочках «(муж)» для тех, кто найдет? С «милым» у меня прОблемы. Я так ни писать ни говорить не умею (((
Рассказ о неизвестном герое
Ищут пожарные,
Ищет милиция,
Ищут фотографы
В нашей столице,
Ищут давно,
Но не могут найти
Парня какого-то
Лет двадцати.
Среднего роста,
Плечистый и крепкий,
Ходит он в белой
Футболке и кепке.
Знак "ГТО"
На груди у него.
Больше не знают
О нем ничего.
Многие парни
Плечисты и крепки.
Многие носят
Футболки и кепки.
Много в столице
Таких же значков.
Каждый
К труду-обороне
Готов.
Ищут пожарные,
Ищет милиция,
Ищут фотографы
В нашей столице,
Ищут давно,
Но не могут найти
Парня какого-то
Лет двадцати.
Среднего роста,
Плечистый и крепкий,
Ходит он в белой
Футболке и кепке.
Знак "ГТО"
На груди у него.
Больше не знают
О нем ничего.
Многие парни
Плечисты и крепки.
Многие носят
Футболки и кепки.
Много в столице
Таких же значков.
Каждый
К труду-обороне
Готов.
читать дальшеЭтот длинный-длинный стих я знала в детстве наизусть. Ежели кто так молод, что это уже не его детство, прочтите целиком! Не пожалеете.
Но речь тут не о парне, а обо мне.
Даже не знаю, с чего начать.
Начну вот с чего. Я всегда страдала оттого, что у меня нет никакой гражданской позиции. Никакой. И всегда завидовала людям, у которых она есть.
Просто лютой завистью. И если я попадала в критическую ситуацию – ну, хоть сколько-нибудь, когда требовались какие-то действия, и бездействие приравнивалось к одному из них, – я всегда выбирала бездействие… Причем, не пассивно, а весьма активно. Внутри меня прокручивалось целое дерево событий: а если я так, то получится так, а потом вот так, а если я эдак, то последствия будут такие и такие, а если так, то вообще непредсказуемо. И в итоге никогда, просто никогда я ничего не делала…
Такая вот у меня была жизненная позиция. И каждый раз я себя ругала почем зря. Обзывала инфантильной тряпкой и амебой, но это не помогало.
Вот, за примерами далеко ходить не надо. Сегодня мы играли в теннис с мальчиками-коллегами. Вчетвером. Два на два. И бедный был тот, кто был моим партнером. Потому что видя мяч, я сразу старалась отскочить от него как можно дальше, чтоб партнеру было удобно бить. А если он не добегал… притом что я была рядом… ну, не судьба, значит…
Короче, мальчики очень интеллигентные и добрые. И они меня не тронули. Больше я, пожалуй, не пойду.
Но устала я знатно. Два с половиной часа мы играли. И пока играли не на счет, я всё же бегала за мячом быстро, хоть и с переменным успехом. И к маршрутке я подходила уже с подволакивающимися ногами.
Ну а теперь: та-даммм. То, ради чего я это всё и пишу!
Мне удалось проявить сегодня гражданскую позицию! В полной мере!
Значит, заползаю я в маршрутку на последнее свободное место. Газелька набита. Я сижу сзади, где сиденья друг напротив друга. Напротив меня сидит тетя-барышня – ну, или моя ровесница или старше ненамного. И роется в сумке. Очень энергично.
И кричит через весь салон: позвони мне.
Мужчина впереди салона делает круглые глаза. Она кричит еще громче: позвони мне, я не могу найти телефон. Мужчина (истинный буддист) пожимает плечами, всем видом демонстрируя, что звонить он не собирается, и пререкаться тоже не собирается.
Тетя-барышня продолжает рыться в сумке и двух огромных пакетах, которые стоят у нее в ногах. Скоро они выходят. Еще минут через пять в салоне начинает громко звонить телефон. Я думаю, что это у другой моей соседки напротив, но она к звонку совершенно равнодушна. Явно не ее телефон звонит. И она тоже скоро выходит. Заходят новые люди и садятся рядом и напротив, и тут я замечаю на полу под противоположным сидением чехол с телефоном.
Я думаю: что делать:
а) не делать ничего (и это самое разумное, и так я делаю всегда: ну, кто мне виноват, что я такая приметливая, – потеряли телефон, – значит, так тому и быть, кто-нибудь найдет);
б) поднять и отдать водиле (весьма спорное решение. Вряд ли этот телефон, даже если его будут разыскивать у водителей, попадет к хозяевам);
в) поднять и посмотреть, а чего там за телефон: девочка вот давно айфон хочет, а вдруг прямо такая удача в руки )))));
г) поднять и самой искать хозяев.
Мысль (г) я отметаю с негодованием, говоря: мало тебе своих проблем, что ли? Вот только не хватало еще разыскивая хозяев попасться на краже телефона, что с моими способностями весьма реально.
И это опять-таки моя спонтанная реакция.
И что? И я поднимаю футляр, достаю телефон – очень навороченный коммуникатор с мильёном кнопочек, снимаю блок кнопок (еле-еле) и вижу последний непринятый звонок от абонента Милый* (здесь будет лирическое отступление потом).
Я звоню Милому, и весь состав маршрутки, уже успевший полностью поменяться и не застать сцену поиска телефона, смотрит на меня как на распоследнего юродивого. Говорю: я продолжаю ехать в маршрутке, из которой вы вышли. У меня ваш телефон. Давайте договоримся о месте и времени: где и когда его вам отдать. Короче, договорились через час у метро Юго-Западная, но как-то долго не могли прийти к консенсусу…
И вот, иду я к метро Юго-Западная. 22.30. Кушать хочется. Пить хочется. Ноги после двух с половиной часов игры в теннис предательски дрожат… Встречаюсь с товарищем. Отдаю ему телефон. Он спрашивает, чем он мне обязан. Я отвечаю, что ничем. И на этом мы расходимся. И вот самое страшное началось, когда я шла домой. Рефлексия напала не то что бы неожиданно, но как-то особо садистски. И просто порвала меня на части.
Во-первых, я подумала, не есть ли проявление слабости и самоуничижения ничего не попросить взамен. Раз уж я что-то делала, что мне было в общем физически нелегко (доковыляла не жрамши до метро), то почему бы это не могло быть оплачено? Т.е. не согрешила ли я против себя самой? На это тут же нашелся ответ, что типа, мозги мои, промытые советской идеологией, сверху промылись буржуазной. А ничего такого зазорного в том нет, чтоб сделать хорошее дело просто так.
Но поэта далеко заводит речь. И дабы не растекаться по древу, приведу разные доводы в виде плана (как на ЕГЭ по обществу).
1. Есть притча про то, как человек умирает, и соответственно, Небесная Канцелярия начинает взвешивать все его хорошие и плохие поступки, чтоб знать, куда его дальше отправить. И самым хорошим, — тем, чем он всю жизнь гордился, был перевод старушки через улицу и даже спасение ее из-под машины. Дословно конца не помню, но мораль приблизительно такова, что старушка была записным киллером и загубила после этого еще не одну жизнь. Так что типа нам не дано предугадать. Хорошее дело или нет — никто не знает...
2. Тогда я подумала, что если они злодеи, пусть этот случай будет им примером, что типа, не все в мире злодеи. Но тут же осадила себя: по такой классификации мир можно разделить на злодеев и лохов и причислить меня ко второй категории. Что более лестно, я не знаю.
3. Потом мне пришло в голову, что ответ мира на любой поступок редко бывает адекватен, и если я вернула телефон, то это не значит, что мне тоже когда-нибудь вернут. А вот что тут же по башке шибанут – запросто. И услышав шаги за спиной, я придала себе ускорения.
4. Потом я сказала себе, что я ведь не затем отдавала телефон, чтоб мне когда-нибудь тоже отдали, а просто так. Потому что ну что еще можно было сделать в такой ситуации.
5. И вот тут мне пришло в голову самое оскорбительное. То, что очень хорошо описано у Быкова в «Списанных». Для некоторых людей такие вот «добродетельные поступки» (правда, он про благотворительность писал, но разница невелика) нужны только для того, чтобы почувствовать собственную значимость. Более того, почувствовать себя хорошими. Т.е. это эгоизм чистой воды и ни грамма альтруизма в нем нет. И благородства тоже. Сплошные низменные чувства.
Вот на этом я и дошла до дома. И стала готовить ужин. И вожделенная еда зарубила рефлексию на корню.
Но проблемная область очерчена. Думаю, хороший я человек или плохой. И склоняюсь к тому, что хорошие люди о таком не думают. А коль думают, значит они не хороши…
Вот, процитировал же как-то Хранитель печати: «делай добро и бросай его в воду». Нельзя что ли его вообще материализовать от греха подальше?
*А насчет сноски и «Милого» – уже давно над этим думаю. Что будет, если потеряется мой телефон? Муж у меня записан как «Илья», дочь как «Полина» – ординарные контакты среди сотни других. Я тоже у мужа записана «Люсей». )))
Нашим телефонам найти нас будет не так уж просто…
Что делать, ума не приложу. Написать что ли в скобочках «(муж)» для тех, кто найдет? С «милым» у меня прОблемы. Я так ни писать ни говорить не умею (((
-
-
13.06.2011 в 13:26Стою короче недалеко от метро, жду звонка важного.На улице темно, уже(зима часов 7 вечера). А получается стою в ожидание звонка в крытом тротуаре(то есть знаете возле стройки возле забора над тротуаром делают крышу такую). И вот вижу, на земле на льду лужи лежит телефон. Ну я минут 10 пока ждал звонка думал что же делать. Потом таки поднял. Ну и начал смотреть где же его разблокировать. и как его вообще вклюючить. Ну короче разблокировал. А телефон самсунг с тач падом. на нем всег 4 кнопки, позвонить сбросить вызов, блокировать/разблокировать и выключить походу. Ну и как бэ рещил найти владельца... И тут вся загвоздка. Тачпад то не пашет) то есть, у меня только 4 кнопки, к нужному результату привести может дай бог только 1. Ну и пришлось звониить по тому номеру который был верхним) Но мне слава богу повезло и этот номер был товарища потерявшего который вместе с потерявшим искал телефон) После чего через минут 7 они подошли и я так же как и ты сказал что спасибо ничего не надо)
На вопрос почему так сказал я хз) Может сказывается огромное количество советской литературы + мамино восспитание)
так, что на вопрос *А насчет сноски и «Милого» – уже давно над этим думаю. Что будет, если потеряется мой телефон? Муж у меня записан как «Илья», дочь как «Полина» – ординарные контакты среди сотни других. Я тоже у мужа записана «Люсей». )))
Нашим телефонам найти нас будет не так уж просто…
Что делать, ума не приложу. Написать что ли в скобочках «(муж)» для тех, кто найдет? С «милым» у меня прОблемы. Я так ни писать ни говорить не умею (((
я ответил в своем случае легко и просто) (правда выбора не было) Но так... было б желание можно позвонить кому угодно)
-
-
13.06.2011 в 13:41с тачпадом я бы точно не стала связываться ( особенно с неработающим )))
На вопрос почему так сказал я хз)
да на самом деле это самая естественная реакция )))