На плечах гигантов, на спинах электронов
Русские, которые считают Тургенева великим писателем или судят о Пушкине по гнусным либретто опер Чайковского, лишь скользят по поверхности таинственного гоголевского моря и довольствуются тем, что им кажется насмешкой, юмором и броской игрой слов.
В.В. Набоков
Начало будет неожиданным
Мне очень повезло с нынешней цигунской группой (ттт) (и пусть они этого не читают!)!
И сейчас пишу совсем не про занятия, а про «разговоры в раздевалке». Разговоры в раздевалке (по крайней мере, в женской) очень возвышенные
В частности, литературоведческие. И вот как-то речь зашла вот о чем: то ли имели в виду писатели, что литературоведы видят в текстах. И не ищут ли скрытых смыслов там, где их нет и в помине? И догадывались ли сами писатели, что они именно это хотели сказать? И, соответственно, наоборот. Сколько всего в литературных произведениях остается непонятым или попросту проигнорированным.
Ну, теперь, надеюсь, эпиграф себя оправдывает.
И вот что я подумала. Мы, «проницательные читатели» (без всяких кавычек, вестимо), — каждый сам себе литературовед. И у каждого с писателями и их текстами очень субъективные и особые взаимоотношения. Так, некоторые открываются нам сразу во всей своей глубине, и у нас моментально перехватывает дыхание от прочитанного... и жизнь уже никогда не будет прежней. А по текстам других мы именно скользим как по льду, и он для нас совершенно непробиваем. Хотя там внизу глубины и бездны... Но мы их не видим, знать о них не хотим и уверены, что мы просто на катке. (Бывает ли такое, не знаю. Просто описываю самую крайность). А чаще мы бредем в тексте по щиколотку или по колено и думаем, что наши ноги идут по дну. А под ними-то тоже лед, а под ним иные бездны...
И когда кто-то видит глубже нас, тут-то и возникают подозрения, что ему это примерещилось, а ничего такого нет и в помине.
А бывает еще вот такое. Бредешь себе бредешь, а потом бац! — и провалился. И сам не понимаешь, имел ли автор в виду то, в чем ты так отчаянно барахтаешься — ведь только что всё было понятно и безопасно. И думаешь:ай да автор, ай да сукин сын! сам-то понял, что сейчас сказал! А он имел еще много всего в придачу, просто в других местах провалиться не удалось (не говорю уж о «целенаправленно нырнуть»)...
Хотя, конечно, стоит оговориться, что таких писателей не так уж много. Совсем не много... В основном все измерения текстов поддаются хотя бы приблизительному учету.
Вот такие цигунские страдания
В.В. Набоков
Начало будет неожиданным

Мне очень повезло с нынешней цигунской группой (ттт) (и пусть они этого не читают!)!
И сейчас пишу совсем не про занятия, а про «разговоры в раздевалке». Разговоры в раздевалке (по крайней мере, в женской) очень возвышенные

В частности, литературоведческие. И вот как-то речь зашла вот о чем: то ли имели в виду писатели, что литературоведы видят в текстах. И не ищут ли скрытых смыслов там, где их нет и в помине? И догадывались ли сами писатели, что они именно это хотели сказать? И, соответственно, наоборот. Сколько всего в литературных произведениях остается непонятым или попросту проигнорированным.
Ну, теперь, надеюсь, эпиграф себя оправдывает.
И вот что я подумала. Мы, «проницательные читатели» (без всяких кавычек, вестимо), — каждый сам себе литературовед. И у каждого с писателями и их текстами очень субъективные и особые взаимоотношения. Так, некоторые открываются нам сразу во всей своей глубине, и у нас моментально перехватывает дыхание от прочитанного... и жизнь уже никогда не будет прежней. А по текстам других мы именно скользим как по льду, и он для нас совершенно непробиваем. Хотя там внизу глубины и бездны... Но мы их не видим, знать о них не хотим и уверены, что мы просто на катке. (Бывает ли такое, не знаю. Просто описываю самую крайность). А чаще мы бредем в тексте по щиколотку или по колено и думаем, что наши ноги идут по дну. А под ними-то тоже лед, а под ним иные бездны...
И когда кто-то видит глубже нас, тут-то и возникают подозрения, что ему это примерещилось, а ничего такого нет и в помине.
А бывает еще вот такое. Бредешь себе бредешь, а потом бац! — и провалился. И сам не понимаешь, имел ли автор в виду то, в чем ты так отчаянно барахтаешься — ведь только что всё было понятно и безопасно. И думаешь:
Хотя, конечно, стоит оговориться, что таких писателей не так уж много. Совсем не много... В основном все измерения текстов поддаются хотя бы приблизительному учету.
Вот такие цигунские страдания

Ладно еще глубже, но бывает же, что люди в одном и том же видят совершенно противоположные вещи.
А вообще, я еще в школе пришла к выводу, что все эти "что хотел сказать автор" - на самом деле "что я увидел в этом произведении", и только сам автор может знать, что он хотел этим сказать. И не факт, что он бы ответил вам честно, что же действительно он хотел сказать. И не факт, что он хотел сказать только что-то одно, а не сотню вещей разом. Меня всегда удивляла эта однозначность литературной трактовки, особенно в символизме. Я помню диссонанс, когда учительница сначала говорит, что суть символизма в том, что каждый понимает символы по-своему, единой трактовки нет; а потом стихотворения символистов разбирает по символам и объясняет, какой из них что значит.
Но у нас видимо какой-то не такой склад ума.
Вообще, уроки литературы для меня в школе основной пыткой были. Откуда у людей такая неколебимая уверенность во владении истиной и жажда, чтобы все ее тоже с ними разделяли?
Долго не могла понять (уже после школы) что за дурацкая характеристика человека "умеет мыслить самостоятельно". А как иначе можно мыслить?
Но жизненный опыт показывает, что некоторые очень удобно живут чужими клише... Может быть, это как раз на них рассчитано. Готовая модель мира. Думать не надо.
- А п-почему вы не можете позволить рассказу быть п-просто рассказом?
(с) Билл Денбро
И я понимаю, что отношусь к процессу весьма легкомысленно. )) Что не мешает мне продолжать к нему так относиться))
Киже, да, похоже, ноосфера )))
И к какому мнению вы пришли? И пришли ли вообще к единому? ))
Вот, как в Красной шапочке, например
У меня есть несколько рекордсменов по этому делу.
В юности я так читала Кобо Абэ. Встретился бы мне, задушила бы, ни секунды не мешкая... Сейчас не знаю, что бы сделала, но с тех пор перечитывать не пыталась ))
Ну есть еще ряд кандидатур, но сразу не вспомнить.... )
Всех остальных можно было не перечитывать, а этого приходилось.
Бывают просто одержимые люди.
Вот до сих пор помню детские впечатления о передачах Ираклия Андроникова, в которых он про Лермонтова рассказывал.
И что, казалось, мне в раннем детстве тот Лермонтов... А пробирало ужасно...
Но это, конечно, скорее исключение.
Или вот неистовый Виссарион... Хотя он не "вед", а чистый критик... Но всё же ))
Знаешь, для меня всегда образцом были комментарии Лотмана к "Евгению Онегину": то есть как только начинаешь понимать, в какое время это происходило, в какое время жил автор, о чём тогда говорили, что читали и пр., со смыслами становится проще, многое вчитанное отпадает само собой.